Владислав Коц: «Православную и католическую церковь ждет объединение»

Настоятель прихода Пресвятого Сердца Иисуса в Самаре Владислав Клоц дал интервью корреспонденту РегионСамара.ru. Он рассказал, о том, почему решил стать священником, зачем его однажды отравили в Африке, и что ожидает провославную и католическую церкви в будущем.

— Добрый день Отец Владислав. Расскажите, где вы родились, как прошло ваше детство?

— Я родился в 1939 году на Западной Украине, в Тернополе. Это были тяжелые времена – началась война, голод, холод. Самое трудное было, когда пришли немцы. Они плохо относились к нам. Но потом пришли большевики. Они относились к нам не так жестоко, но тоже все забирали. Прежде всего, запрещали ходить в церкви, закрывали их. Моему старшему брату было тогда 16-17лет. Он хотел быть священником, ходил в гимназию. Коммунисты хотели снять крест со школы, но он не дал. Потом пригласили священника, который учил моего брата.

— Что случилось с вашим братом?

Во время войны к немцам присоединились бандеровцы. Они хотели отомстить полякам. Погибло очень много людей. Однажды мой брат пошел в церковь. Ему немец стал что-то кричать, но тот не остановился и тогда по нему начали стрелять. Так он ушел из жизни. Он мне снился после этого и говорил, чтобы я замещал его. О нем стали ходить легенды, что он был святым. Похороны были большими, пришло много людей. Настоятель прихода, который проводил похороны, сказал, что в этой могиле лежит святой. В 1945 году мы уехали в Польшу, потому что Сталин приказал всем полякам покинуть Украину. Моя сестра пошла в школу, и я стал ходить вместе с ней. Сидел на задней парте. И так получилось, что я стал знать уроки лучше своей сестры. Так я закончил начальную школу. Потому пошел в специальную школу, нужны были рабочие, а потом уже поступил в духовную семинарию.

— То есть перед вами не стоял вопрос выбора своего призвания?

— Да, эта мечта была с раннего детства. Как-то вклинилась так в душу, что другого выхода уже не искал. Хотя возможности были, например, поступить в художественную школу. Я любил писать портреты. Но когда я думал о том, что я стану священником меня это очень радовало, и это был знак того, что это правильный выбор. Проблема было в том, что в школе запрещали рассказывать о религии. Наоборот рассказывали о том, какая плохая религия, сколько зла она наделала. Но мы приходили после занятий и учились сами. Никто не хотел учить молодежь.

Но мне это было интересно. Когда я закончил школу, я вызвался и мне дали учеников. Меня послали в семинарию. Не смотря на то, что большевики запрещали религию, дети тянулись к этому и очень старались учиться. Была молодежь, которая нападала на нас, но я говорил: "Зачем вы нападаете? ты сначала узнай об этом больше". Мои ученики сами вместе собирались учились. Многие из них потом сами стали священниками. В семинарии я провел 14 лет.

— Вы сразу отправились в Россию?

— Нет. Когда Папой стал Иоанн Павел II, он призывал священников помочь ему нести религию в разные страны мира. Так я отправился в Африку. Было тяжело, зато тепло. Я люблю тепло.

— В какой стране вы проповедовали?

— Замбия. Очень опасно там было. На нас периодически нападали шаманы местных племен. Однажды в моем приходе умер один человек. Они призвали шамана, чтобы он узнал, кто это сделал. Он каким-то образом определил, что это был житель деревни завидовавший погибшему. По своим законам они решили его убить. Я взял велосипед и поехал. Меня предупреждали, чтобы я не шел, что меня могут убить, но для меня было важно спасти невиновного.

— Совсем не страшно было?

— Страшно. Я позвал с собой местную полицию, они не сразу согласились поехать со мной, пока я не дал им денег на бензин. Нам удалось решить все мирным путем, но мне решили отомстить за то, что я вмешался в их законы. Повар, видимо, был знаком с тем шаманом и он что-то подсыпал мне в пищу. Сначала у меня долго болела печень, потом становилось еще хуже. Поднималась температура до 41 градуса. И никто ничего не мог сделать. Но я держался. Вместе со мной отравился один из местных жителей. Он вскоре умер, а я продолжал жить. Я очень хотел отправиться в Россию, я не хотел умирать. Мне было очень тяжело от мысли о том, что я могу умереть и не попасть в вашу страну. Как только мне стало чуть лучше, я уехал обратно в Польшу и, честно говоря, уже не думал, что поеду куда-нибудь еще.

— Почему именно Россия?

— Я давно уже хотел уехать в вашу страну, но пока у власти были коммунисты, меня не пускали в Россию. Позже, когда к власти пришел Горбачев, и началась перестройка, из Украины приехал в Польшу один католический священник. Он сказал мне, если хочешь, можешь приехать посмотреть. Я так и сделал. Мне очень понравилось, и я решил остаться здесь. Я помнил детство, как я жил в Украине, учил русский язык. Он всегда казался мне таким мелодичным. Меня в Украине вылечили местные бабушки. Они поили меня разными травами, ставили банки и через год я полностью исцелился. Мне даже стало лучше, чем до болезни. Меня потом даже отправляли долечиваться в Германию, но там подтвердили мое исцеление.

— Потом вы сразу отправились в Самару?

— Сначала я управлял приходом в Москве, а потом уже перебрался в Самару. Мне здесь очень нравится – климат, люди.

— Сколько человек вашей самарской пастве?

— Немного, около сотни. Здесь больше православных. Да и потом все чаще православные женятся на католиках и наоборот.

— Как вы относитесь к этим бракам?

— Нормально. Вера-то одна. Все мы христиане. Раскол произошел только во втором тысячелетии нашей эры. Я считаю, что в будущем будет одна единая церковь. Будущее за единением. Хотя это будет нелегко, накопилось слишком много обид, но это неизбежно.

Артем КУЗЬМИН

Источник: РегионСамара.ру